– Так и что теперь? – спросил Эррик, морщась от боли в плече. Он по-прежнему зажимал рану рукой. – Если этот… это существо может просто перепрыгивать от одного человека к другому, то оно не успокоится, пока не убьет всех нас.

– Ты же знаешь, что мы как раз над этим работаем, – ответил Оливьери и разжал кулак, в котором лежал кусочек резного битума с веревочкой, продетой через дырочку в центре.

Эррик покачал головой.

– Бред какой-то. Этого просто не может быть.

– Да ну? – сказал Хакан и шагнул вперед. – Спроси его.

Проводник пнул труп Зейбекчи ногой, словно хотел убедиться в том, что он мертв. Остальные настороженно уставились на него. Хакан немного сгорбился, глаз не было видно, и Уокер затаил дыхание, думая, что демон ушел не очень далеко. Наконец бригадир поднял голову и обвел всех тяжелым взглядом. Пистолет был по-прежнему у него в руке, он будто ждал момента, когда сможет его использовать. Но Хакан поднял пустую руку и указал ею на студентку-археолога, а затем на одного из своих рабочих.

– Вы двое. Идите на первый этаж и приведите всех сюда. Всех без исключения. Если кто-нибудь начнет сопротивляться, скажите, что тогда за ними приду я. И я буду этим очень недоволен, – сказал Хакан. – А сам я пока схожу за отцом Корнелиусом, Фейизом и остальными, включая Адама.

Рабочий бросился выполнять задание, но студентка, имени которой Уокер не знал, замешкалась и посмотрела на Мериам. В конце концов, это ее проект, и она здесь босс. К тому же Уокер был уверен, что весь персонал прекрасно осведомлен об их с Хаканом вражде.

Мериам коротко кивнула:

– Иди. И побыстрее.

Двое ушли, и Хакан продолжил. В этот раз он обращался к Мериам напрямую.

– Надо их убрать, – сказал он, указывая на тела Зейбекчи, доктора Дайера и других. – Надо избавить от этого ужаса тех, кто пока с ним не столкнулся.

– Я этим займусь, – предложил Уокер.

Ким вызвалась помочь и сразу принялась собирать в ближайших палатках одеяла и разные тряпки, в которые можно было бы завернуть останки погибших.

Мериам постучала пальцами по перегородке, разделяющей два загона, чтобы привлечь к себе внимание.

– Полагаю, до утра осталось всего пара часов, – сказала она. – Мы должны собрать все обогреватели в одном месте. А также спальники, палатки и одеяла. Затем позавтракать горячей пищей, упаковать вещи и приготовиться к эвакуации. Как только рассветет, мы покинем ковчег. Придется идти медленно и осторожно, но нам во что бы то ни стало надо выбраться из пещеры и спуститься с горы.

– Если метель еще бушует, мы погибнем, – возразил Эррик.

Мериам посмотрела на него молча, и Уокер понял, о чем она думает. С такой раной в плече Эррик вряд ли будет в состоянии спускаться. Но и больная Мериам была не вполне в форме. Тем не менее между ними имелась существенная разница: Мериам уже поняла, что другого выбора у них нет, а Эррик еще нет.

– Конечно, мы можем погибнуть, – сказала она. – Это не маловероятно. Но все дело в вероятности. Если ты пойдешь – ты погибнешь или выживешь. Но если останешься – умрешь гарантированно.

Мериам стоит в передней комнате трехэтажной квартиры в Мейфэре, в которой они с Адамом обустроили для себя маленькое гнездышко. Вид из окна – квинтэссенция Лондона: ряды грязно-белых домов так тесно обступают улочку, что в ней едва могут разъехаться такси и мотоцикл. Свет серого утра создает своеобразную ауру и дарит сюрреалистическое ощущение – словно здесь только что побывала волшебная фея и среди сплошной серости яркими пятнами расцвели маленькие цветочные коробки. Такова лондонская весна.

Окно слегка приоткрыто, и через щель тянет утренним холодком. В отдалении слышен веселый смех детей. Она хочет узнать, в какую они играют игру, поэтому подходит к окну и наклоняет голову, чтобы рассмотреть получше. Там стоит смеющийся мальчик. Он пинает футбольный мяч на дорогу, нимало не беспокоясь о том, что по узкой улочке может кто-то проехать. Утренняя роса блестит на тротуаре и проезжей части, в окнах квартиры напротив Мериам горит свет.

По улочке на мотоцикле едет молодая женщина с яркими кобальтово-синими волосами. Когда-то Мериам почти год красила волосы в такой же цвет, но теперь не может вспомнить, почему от этого отказалась. Она замечает маленькую девочку, преследующую мальчика с мячом. Бегущая девочка рассержена: она изо всех сил машет руками, лицо ее искажено досадой, и Мериам понимает, что мяч принадлежит ей. Маленький мальчик просто украл его, возможно, из озорства. Молодая женщина предостерегающе кричит и резко сворачивает, едва не наехав на девочку.

Сердце Мериам колотится, ей хочется закричать. Но они не нуждаются в ее предупреждении – молодая женщина и эта маленькая девочка, каждая из которых почему-то похожа на саму Мериам. Это другие Мериам, из других времен. Лицу становится жарко – несмотря на то что все тело дрожит от холодного весеннего воздуха, задувающего через щель в окне. Несчастного случая удалось избежать, и она провожает убегающую девочку взглядом.

– Мама, – раздается голос за ее плечом.

Ледяные пальцы касаются ее руки, и Мериам вздрагивает. А где Адам? Его здесь нет. Его нет там, где он должен быть. А где опухоль? Ее тоже нет. Ее нет там, где она должна была быть.

– Мама…

Она смотрит на девочку, догнавшую, наконец, маленького воришку – мальчика, который стащил у нее мяч. А девочка-то жестокая…

Пальцы продолжают сжимать ее предплечье. Они обжигают холодом. Детский голос снова шепчет ее имя. Мериам заставляет себя оторвать взгляд от окна и оборачивается.

– В чем дело, Жо? – спрашивает она.

Жо улыбается в ответ. Жо-жо, ее маленькая Жозефина.

– Не грусти, мама, – говорит ее малышка. – Ты не должна была меня родить. Меня оставили в живых только для того, чтобы потом забрать. Своей грустью ты только делаешь им приятно.

Смущенная – но вас ведь это не смутило, не так ли? – Мериам садится на корточки перед своей девочкой. У Жо-жо прекрасные глаза – цвета начищенной меди. Они блестят, подчеркивая легкую смуглость кожи. Волосы ниспадают естественными локонами. Такая красивая маленькая девочка. Когда-нибудь у людей будет перехватывать дыхание от одного ее вида. Когда-нибудь.

Но что Жо делает в этой квартире? Как она может быть одновременно здесь и там – гоняться по улице за мальчиком?

– Ты его поймала? – спрашивает у нее Мериам.

Жо берет ее ладонь и сильно сжимает, глядя Мериам в глаза.

– Не смотри больше в окно, мам.

Мериам слышит смех маленького воришки, несущийся по ветру. Он как будто становится громче. Комната освещена таким же серым сказочным светом, как и пространство снаружи, но здесь Мериам находится среди тщательно подобранной мебели, окруженная воспоминаниями о приключениях, которые они с Адамом пережили до появления Жо… И единственный яркий цвет здесь – сияющая медь в глазах дочери.